НИКА.

    Стрелки больших настенных часов вытянулись в одну узкую длинную полосу. Ровно шесть часов. Закончился рабочий день на большом предприятии. Закончилась рабочая неделя. Сотрудники спешили к проходной: домой, на дачу, кто куда.

    Елена Николаевна не спешила, был последний день перед отпуском и ей, главному бухгалтеру завода «Кондиционер» нужно было еще раз все проверить. Она прошла неспешным шагом по своей бухгалтерии: документы были аккуратно подшиты в пухлые папки, отчеты пестрящие красно-синими печатями небольшой стопкой лежали на столе. Среди степлеров, дыроколов, подставки с разноцветными ручками в небольшой рамочке стояла фотография молоденькой девушки. Худенькая со светлыми волнистыми волосами, светящимися глазами и доброй улыбкой. Дочка – Настенька. Ее единственная, любимая и самая дорогая на свете Настенька.

    Елена Николаевна остановила взгляд на фотокарточке, тихонечко улыбнулась и засобиралась домой. Пройдя пустым длинным коридором,  вышла на улицу. Московский вечер обдал горячим пыльным воздухом и жаром асфальта. Быстрой легкой походкой направилась к метро. Высокая, подтянутая, красивая женщина, серые глаза под легким изгибом черных бровей, темные  волосы собраны в аккуратный пучок. Елена шла и думала о жизни, о своей дочке, о предстоящем отпуске.

    Совсем недавно отпраздновала она свое сорокапятилетние. Гости, подарки, цветы, друзья с пожеланиями здоровья и счастья. Она хлопотала, подавая к столу то одно изысканное блюдо, то другое, в завершении торт – тоже своими руками. Счастливая Елена, Настя на подхвате. Чего еще можно было тогда желать?..

     Закончился праздник, разошлись гости, мама с дочкой разрумяненные  веселые, перемыв горы посуды, решили прогуляться по набережной, рядом с  которой жили.

    Смеркалось, с реки тянуло свежим ветерочком. Редкие прохожие уже не спешили. Машин становилось все меньше. Вечер был теплым, тихим и каким-то ласковым, как будто специально для прогулки таких родных, таких близких людей.

    Они шли не спеша, вспоминая только что отшумевшее торжество. Им было хорошо вместе. К сожалению, все реже приходится видеть настоящую искреннюю дружбу матери и дочери, чтобы и радости и горести все вместе и без утайки и все как есть. У них так и было: и тройку за экзамен и несданный отчет переживали вместе, но и радовались всему тоже сообща. Жили как говориться «душа в душу». Жили вдвоем. Муж Елены трагически погиб, когда под ее сердцем уже билось крохотное сердечко их будущей дочери. Ей показалось в тот момент, что жизнь закончена. Сильно любила она своего мужа. Отплакав и отпереживав стала готовиться к родам. И вот – девочка! Здоровенькая, крепенькая, вылитый отец. Утешение и радость маме. Но, конечно же, и тяжелый труд: пеленки, которым не было конца, коляска на четвертый этаж без лифта, бухгалтерская работа по ночам. Помогать было некому. Не смотря на это, Елена оставалась молодой и красивой. Стали звать замуж, но она и слышать не хотела о втором браке. «Как же можно было предавать любимого человека, пусть уже и не живого. А дочка?..» - рассуждала она. Не роптала Лена ни на тяжелую жизнь, ни на «загубленную свою молодость», а вся до последней капельки отдавала себя дочери.

    И вот теперь шли по набережной красивая женщина и ее юная, любящая свою дорогую мамочку дочь.

    Проходя мимо храма они не сговариваясь, остановились.

    -Красивый какой! Вот бы зайти – сказала Настя.

    - Да уж вечер, закрыто наверное – ответила Елена.

    Они пересекли проезжую часть и несмело подошли к церковной ограде. Опаленная июльским солнцем зелень, вечером отдыхала, свисая раскидистыми ветвями над оградой. Калитка была заперта. Надпись на доске объявлений гласила: «Храм открыт ежедневно с девяти до восьми».

    Настя приподняла свою тоненькую ручку и взглянула на, переливающиеся в свете фонарей, часы. Без четверти десять.

    - Ничего в следующий раз обязательно зайдем – сказала Елена Николаевна.

    Они еще немного постояли и отправились домой.

    С того вечера прошло чуть больше года. И вот Настя и Елена собирают сумку. У одной каникулы, у другой отпуск.

    -Юбку взяла?

    - Да.

    - Платки?

    - Уложила – бойко отвечает Настя, склонившись над небольшой спортивной сумкой, плотно уложенных вещей.

    Да, они собираются в отпуск. В Египет? Нет. В Сочи? Нет. Может на дачу? Тоже нет. Они собираются в одно небольшое подмосковное село, в храм, помолиться, потрудиться во славу Божию.

    Спеша на маршрутку, уходящую от метро, они по очереди несут ту самую сумку, сбору которой посвятили вечер. Успели. И вот уже они на пороге храма. Господи благослови!

    Поселились в небольшой комнатке-келье по соседству с курятником, но чистенькой и аккуратненькой с белой зановесочкой на единственном окошке. Небольшая икона на стене пред ней лампада. Молитвослов и Псалтирь рядом на полочке. Разместились.

    С благословения настоятеля брались за любую работу: полоть и поливать церковные грядки, или в храме подсвечники чистить, или в трапезной – были рады любому делу.

    Каждое утро без пятнадцати пять сосед-петух исправно будил их. Не обязательно было так рано вставать, но они не позволяли себе нежиться в теплой кровати, вставали и читали утренние молитвы. На послушание приходили первыми.

    Конечно, посещали все богослужения труд и молитва два весла у корабля спасения, пользуясь только одним – так и будешь кружить на месте. Елена с Настей много читали об этом у святых отцов. Теперь они знали и о святых, и о молитве, и как к священнику обратиться, зачем исповедоваться и причащаться. Многое узнали они за этот год, прошедший с той вечерний прогулки по набережной.

    Как и решили тогда, в скором времени зашли в тот храм. Все было незнакомым, непонятным; к кому подойти не знали. Постояли и ушли.

    А тут звонок – знакомая. Еду в родное село на престольный праздник, не хотите ли со мной. Согласились. Поехали. Да так и стали постоянными прихожанами того сельского храма. И теперь каждое воскресение на первую маршрутку, как раз к литургии. А летом потрудиться – для спасения души. И всегда вместе мать и дочь. Прошел еще год и опять приехали «на послушание». Насте уже девятнадцать, девушка «на выдане». Стали молиться, чтобы Господь послал жениха достойного, верующего. И Господь услышал.

    Костя. Познакомились. Подружились. Красивый, молодой. В храм вместе ездить стали. И вот уже он стоит перед Еленой Николаевной просит руки дочери, которая, потупив глаза в пол, смущенно улыбалась.

    Защемило материнское сердце. Как же уйдет ее Настя в чужой дом?.. как же останется она одна?.. Но не дала себе слабинки,  как и все эти девятнадцать лет не давала. Видела - счастлива дочь, любит Костю, а он ее. Дала материнское свое благословение. Благословил и батюшка.

     Было венчание. Красивое белое платье, фата, свадебный букет. Анастасия теперь жена, а Константин – муж. Поздравляли молодых. Елена не удержалась и светлые слезинки показались на ее глазах.

    Одиночество, которого боялась Елена Николаевна, слава Богу, не наступило. Настя с Костей заходили почти каждый вечер, на чай. Не стала Елена той тещей, которых прославляют анекдоты, над которыми посмеиваются зятья, а вместе с ними и родные дочери. А стала другом и мудрым советчиком для молодой семьи. Не учила не навязывала свое мнение. Если спросят – скажет, посоветует. А нет, значит проводив дорогих своих деток, встанет перед образом Царицы Небесной и просит заступничества, вразумления для своих чад.

    А тут новая радость. Настя пришла вечером счастливая. Костя с тортом в руках и прямо с порога: «Мама Лена, ты скоро станешь бабушкой». Слезы радости, взаимные поздравления. Теперь время не шло, оно бежало. Вот уже и схватки, и роддом. Елена Николаевна с Костей в приемной молятся, переживают. Вышел врач  - «Поздравляю мальчик! Роды прошли успешно». Не сговариваясь перекрестились и обнялись. И вспомнила Елена, что вроде совсем недавно и она с малышкой-Настенькой на руках получала выписки и ехала домой. Вроде как вчера было, а сегодня она уже бабушка!

    Помнила как непросто приходилось ей сначала. И каждый день, отработав в заводской бухгалтерии с сумками наперевес неслась к своим ребятам – помочь.

    Через год в семье опять пополнение – еще один мальчик. Елена Николаевна с радостью исполняла «бабушкины» обязанности. Да вдруг приболела. Как всегда это бывает вдруг. Сначала незаметно, потом стала быстро уставать, сил совсем не было. Побаливало, то там то тут. Решила, что откладывать больше нельзя – пошла в больницу. Ее отправляли из кабинета в кабинет, анализы, опять кабинеты. И прозвучал наконец тот страшный диагноз.

    -У вас рак, скоротекущая форма, - сказал врач не поднимая глаз.

    -Сколько мне осталось? – сухо спросила Лена.

    -Можно сделать операцию, тогда возможно больше… месяца два, три».

    Как вернулась домой – вспомнить не могла. Войдя в квартиру, ноги как-то подкосились, и она оказалась на небольшом стульчике, перед глазами оказались настенные часы, которые теперь не просто тикали, а безжалостно отсчитывали каждую минуту ее жизни, ее «бабушкиного счастья».

    Утром поехала в храм к духовнику. Стоя у аналоя она уже не могла сдержать слез, которые потоком сквозь всхлипывания вырывались из груди. Священник не перебивал, не утешал, он слушал. И когда Елена выплеснув все свое горе затихла, предложил не делать операцию, а положиться на волю Божию и молиться. Елена согласилась.

    Детям решила пока ничего не говорить. Тем более что Настя ждала третьего ребенка. Елена Николаевна с благословения батюшки стала больше молиться, строже соблюдать посты, постепенно ушла с когда-то любимой работы и помогала детям.

    Опять радость – третий внук. Крестины.

    Бабушка как всегда на подхвате, кого купать, кого кормить, с кем порисовать, поиграть. В воскресение всей большой семьей в храм к причастию.

    Но мысль о страшной болезни не оставляла. Второй месяц подходил к концу. Елена с тревогой думала, что каждый ее день может быть последним, переживала. Но унывать себе не позволяла, а жалеть себя и вовсе было некогда. Чувствовала себя плохо, но никто об этом не знал. Любимые внуки ждали бабушку, а Настя с Костей маму-помощницу.

    Прошел месяц, за ним другой, третий. Прошел год. Елена Николаевна – жила. Нет болезнь не отступила, но замедлила свой ход. Не случайно это конечно произошло, а по молитвам. Елена молилась, чтобы Господь дал еще немного ей пожить, чтобы успеть испросить прощения за все содеянное и помысленное; чтобы успеть послужить своим деткам.

    И прошел еще год. Войдя во двор своего дома она случайно встретила врача, того который поставил диагноз.

    - Не может быть! Вы живы? – широко раскрыв глаза воскликнул он.

    Елена Николаевна молчала.

    - Где? Чем вы лечитесь? Вот! Я говорил что операция поможет! – не унимался доктор.

    - Нет, операцию я не делала и лекарств никаких не принимала. А жива милостью Божией, молитвой и Причастием.

    Врач в изумлении только руками развел.

    Время шло, и Елена чувствовала, что состояние ее ухудшается, боли становятся все сильнее. Решила – пора рассказать все своим любимым деткам.

    Настя тихо плакала. Костя сдерживался. Детишки играли в детской на мягком ворсе большого ковра, не зная, что такое рак и почему плачет мама.

    Елена прекрасно понимала, что идет обратный отсчет жизни, но не впала в отчаяние, а приняла возможно самое главное решение в своей жизни. Приехав в очередной раз в знакомое село в родной храм она просит благословение … на монашество. И духовник благословляет.

    Обрадованная и утешенная начинает готовиться к постригу. Не смотря на уходящие силы готовит облачения и увеличивает молитвенное правило. Просит Господа, чтобы сподобил ее недостойную принять образ иноческий.

    Рождественский пост. Постриг. В пустом храме раздается тихое клиросное пение. Игумен с большой книгой в руках читает молитвы, постригает власы, и нарекает имя – монахиня Ника. Что в переводе с греческого означает победа.

    Да действительно это была победа. Та победа, которую даровал нам Христос крестной Своей смертью и тридневным Воскресением. Победу над грехом и вечной смертью. Светом именно этой победы просияла новопостриженная монахиня Ника.

    Прошло несколько недель и стало известно что она в хосписе – уже не встает. Она лежала в больничной палате совсем худая, бледная, но какая-то светлая и радостная. У кровати мельтешили три ее богатыря – три внука, очень похожие на свою бабушку.

    Настя сдерживала слезы, Костя держал ее за руку. Монахиня Ника, их мама, помощница и самый верный друг, давала им последний наказ: любить Бога, беречь друг друга и деток воспитывать в вере православной. Простившись, она перекрестила своих чад, и, глядя им в след, тихонечко молилась о них.

    До последнего своего вдоха  плакала она о грехах, и молила у Господа прощения. Не было место в ее светлом сердце ни для уныния, ни для безысходности, только вера и упование на Бога. Настоящая христианка, заслужившая непостыдную кончину.

    Причастившись и пособоровавшись монахиня Ника тихо отошла ко Господу.

Ольга Лялина.